Неточные совпадения
Траги-нервических явлений,
Девичьих
обмороков, слез
Давно терпеть не мог Евгений:
Довольно их он перенес.
Чудак, попав на пир огромный,
Уж был сердит. Но, девы томной
Заметя трепетный порыв,
С досады взоры опустив,
Надулся он и, негодуя,
Поклялся Ленского взбесить
И уж порядком отомстить.
Теперь, заране торжествуя,
Он стал чертить
в душе своей
Карикатуры всех гостей.
Он тогда воспользовался твоим
обмороком в конторе, да и самому потом стыдно стало; я ведь знаю…
— Ничего, ничего! — кричал он матери и сестре, — это
обморок, это дрянь! Сейчас только доктор сказал, что ему гораздо лучше, что он совершенно здоров! Воды! Ну, вот уж он и приходит
в себя, ну, вот и очнулся!..
— Это вот та самая старуха, — продолжал Раскольников, тем же шепотом и не шевельнувшись от восклицания Заметова, — та самая, про которую, помните, когда стали
в конторе рассказывать, а я
в обморок-то упал. Что, теперь понимаете?
— Понимаете: небеса! Глубина, голубая чистота, ясность! И — солнце! И вот я, — ну, что такое я? Ничтожество, болван! И вот — выпускаю голубей. Летят, кругами, все выше, выше, белые
в голубом. И жалкая душа моя летит за ними — понимаете? Душа! А они — там, едва вижу. Тут — напряжение… Вроде
обморока. И — страх: а вдруг не воротятся? Но — понимаете — хочется, чтоб не возвратились, понимаете?
Какие-то секунды Самгин чувствовал себя
в состоянии, близком
обмороку. Ему даже показалось, что он слышит ревущий нечеловеческий смех и что смех погасил медный вой и покрякивание труб оркестра, свист паровозов, сигналы стрелочников.
Бывали припадки решимости, когда
в груди у ней наболит, накипят там слезы, когда ей хочется броситься к нему и не словами, а рыданиями, судорогами,
обмороками рассказать про свою любовь, чтоб он видел и искупление.
— Ах! — произнес он, как будто приходя
в себя от
обморока. — Как я люблю вас!
— Да, не погневайтесь! — перебил Кирилов. — Если хотите
в искусстве чего-нибудь прочнее сладеньких улыбок да пухлых плеч или почище задних дворов и пьяного мужичья, так бросьте красавиц и пирушки, а будьте трезвы, работайте до тумана, до
обморока в голове; надо падать и вставать, умирать с отчаяния и опять понемногу оживать, вскакивать ночью…
Начинает тихо, нежно: «Помнишь, Гретхен, как ты, еще невинная, еще ребенком, приходила с твоей мамой
в этот собор и лепетала молитвы по старой книге?» Но песня все сильнее, все страстнее, стремительнее; ноты выше:
в них слезы, тоска, безустанная, безвыходная, и, наконец, отчаяние: «Нет прощения, Гретхен, нет здесь тебе прощения!» Гретхен хочет молиться, но из груди ее рвутся лишь крики — знаете, когда судорога от слез
в груди, — а песня сатаны все не умолкает, все глубже вонзается
в душу, как острие, все выше — и вдруг обрывается почти криком: «Конец всему, проклята!» Гретхен падает на колена, сжимает перед собой руки — и вот тут ее молитва, что-нибудь очень краткое, полуречитатив, но наивное, безо всякой отделки, что-нибудь
в высшей степени средневековое, четыре стиха, всего только четыре стиха — у Страделлы есть несколько таких нот — и с последней нотой
обморок!
Но я стоял уже без языка, бледный… и вдруг
в бессилии опустился на стул; право, со мной чуть не случился
обморок.
Я думал, что эти запахи присутствовали
в носовых платках путешественников, франтов эпохи Людовиков XIV и XV, когда прыскались духами до
обморока.
Госпожа Хохлакова опять встретила Алешу первая. Она торопилась: случилось нечто важное: истерика Катерины Ивановны кончилась
обмороком, затем наступила «ужасная, страшная слабость, она легла, завела глаза и стала бредить. Теперь жар, послали за Герценштубе, послали за тетками. Тетки уж здесь, а Герценштубе еще нет. Все сидят
в ее комнате и ждут. Что-то будет, а она без памяти. А ну если горячка!»
— Что? Куда? — восклицает он, открывая глаза и садясь на свой сундук, совсем как бы очнувшись от
обморока, а сам светло улыбаясь. Над ним стоит Николай Парфенович и приглашает его выслушать и подписать протокол. Догадался Митя, что спал он час или более, но он Николая Парфеновича не слушал. Его вдруг поразило, что под головой у него очутилась подушка, которой, однако, не было, когда он склонился
в бессилии на сундук.
В последнее время болезни с ним случались от истощения сил
обмороки.
Я лег у огня и погрузился
в тяжелый сон, похожий на
обморок.
Видя, что сын ушел, Анна Петровна прекратила
обморок. Сын решительно отбивается от рук!
В ответ на «запрещаю!» он объясняет, что дом принадлежит ему! — Анна Петровна подумала, подумала, излила свою скорбь старшей горничной, которая
в этом случае совершенно разделяла чувства хозяйки по презрению к дочери управляющего, посоветовалась с нею и послала за управляющим.
Утром я бросился
в небольшой флигель, служивший баней, туда снесли Толочанова; тело лежало на столе
в том виде, как он умер: во фраке, без галстука, с раскрытой грудью; черты его были страшно искажены и уже почернели. Это было первое мертвое тело, которое я видел; близкий к
обмороку, я вышел вон. И игрушки, и картинки, подаренные мне на Новый год, не тешили меня; почернелый Толочанов носился перед глазами, и я слышал его «жжет — огонь!».
— Дурак! Из-за тебя я пострадала… И словечка не сказала, а повернулась и вышла. Она меня, Симка, ловко отзолотила. Откуда прыть взялась у кислятины… Если б ты был настоящий мужчина, так ты приехал бы ко мне
в тот же день и прощения попросил. Я целый вечер тебя ждала и даже приготовилась
обморок разыграть… Ну, это все пустяки, а вот ты дома себя дурак дураком держишь. Помирись с женой… Слышишь? А когда помиришься, приезжай мне сказать.
Ему казалось, что стоило Устеньке подняться, как все мириады частиц Бубнова бросятся на него и он растворится
в них, как крупинка соли, брошенная
в стакан воды. Эта сцена закончилась глубоким
обмороком. Очнувшись, доктор ничего не помнил. И это мучило его еще больше. Он тер себе лоб, умоляюще смотрел на ухаживавшую за ним Устеньку и мучился, как приговоренный к смерти.
— Еще как вспомнили-то. Прежде-то как все у нас было просто. И начальство было простое. Не
в укор будь тебе сказано: брал ты, и много брал, а только за дело. А теперь не знаешь, как и подступиться к исправнику: водки не пьет, взяток не берет,
в карты не играет.
Обморок какой-то.
Помнится, по дороге от старого рудника к новому мы на минутку остановились около старика-кавказца, который лежал на песке
в глубоком
обмороке; два земляка держали его за руки, беспомощно и растерянно поглядывая по сторонам.
Всю ночь разговор со священниками, торжественность исповеди, под утро полстакана водки, команда «выводи», саван, отходная, потом радость по случаю помилования и тотчас же после казни товарищей сто плетей, после пятого удара
обморок и
в конце концов прикование к тачке.
Мальчик тихо застонал и откинулся назад на траву. Мать быстро повернулась к нему и тоже вскрикнула: он лежал на траве, бледный,
в глубоком
обмороке.
— А может быть, она не умерла? — повторял Груздев, ожидая подтверждения этой мысли. — Ведь бывают глубокие
обмороки… Я читал
в газете про одну девушку, которая четырнадцать дней лежала мертвая и потом очнулась.
В обед пришла костоправка, старушка-однодворка. Стали будить Помаду, но он ничего не слыхал. У него был глубокий
обморок, вслед за которым почти непосредственно начался жестокий бред и страшный пароксизм лихорадки.
Он напоминал собою Макбета более, чем все современные актеры, терзающие Шекспира, и это ему было тем легче, что тут он не «играл из себя комедии», как говорила жена Нечая, а действительно был объят страшным ужасом и, выронив пистолет, тяжело рухнулся на пол
в сильном
обмороке, закончившем его безумство.
Я иногда лежал
в забытьи,
в каком-то среднем состоянии между сном и
обмороком; пульс почти переставал биться, дыханье было так слабо, что прикладывали зеркало к губам моим, чтоб узнать, жив ли я; но я помню многое, что делали со мной
в то время и что говорили около меня, предполагая, что я уже ничего не вижу, не слышу и не понимаю, — что я умираю.
Во-первых, на полу простерта была простреленная насквозь кошка, и, во-вторых, на лавке лежал
в глубоком
обмороке мой друг.
Последние искры безумия угасли
в глазах Бек-Агамалова. Ромашов быстро замигал веками и глубоко вздохнул, точно после
обморока. Сердце его забилось быстро и беспорядочно, как во время испуга, а голова опять сделалась тяжелой и теплой.
Хлебников поглядел на него растерянным, диким взором, но тотчас же отвернулся. Губы его чмокнули, медленно раскрылись, и из них вырвалось короткое, бессмысленное хрипение. Тупое, раздражающее ощущение, похожее на то, которое предшествует
обмороку, похожее на приторную щекотку, тягуче заныло
в груди и
в животе у Ромашова.
Тяга
в них, разумеется, хоть и равная, а мужикова лошадь преет, потому что ее яблочный дух обморачивает, так как коню этот дух страшно неприятен, а у цыгановой лошади, кроме того, я вижу, еще и
обморок бывает, и это сейчас понять можно, потому что у нее на лбу есть знак, как был огонь ставлен, а цыган говорит: «Это бородавка».
Кроме того, по всему этому склону росли
в наклоненном положении огромные кедры,
в тени которых стояла не то часовня, не то хижина, где, по словам старожилов, спасался будто бы некогда какой-то старец, но другие объясняли проще, говоря, что прежний владелец — большой между прочим шутник и забавник — нарочно старался придать этой хижине дикий вид и посадил деревянную куклу, изображающую пустынножителя, которая, когда кто входил
в хижину, имела свойство вставать и кланяться, чем пугала некоторых дам до
обморока, доставляя тем хозяину неимоверное удовольствие.
Нечего и говорить, что по городу пошли самые разнообразные слухи, то есть насчет пощечины,
обморока Лизаветы Николаевны и прочего случившегося
в то воскресенье.
En un mot, я вот прочел, что какой-то дьячок
в одной из наших заграничных церквей, — mais c’est très curieux, [однако это весьма любопытно (фр.).] — выгнал, то есть выгнал буквально, из церкви одно замечательное английское семейство, les dames charmantes, [прелестных дам (фр.).] пред самым началом великопостного богослужения, — vous savez ces chants et le livre de Job… [вы знаете эти псалмы и книгу Иова (фр.).] — единственно под тем предлогом, что «шататься иностранцам по русским церквам есть непорядок и чтобы приходили
в показанное время…», и довел до
обморока…
В доме происходила тревога; с больною барыней начались
обмороки; а при ней находился Маврикий Николаевич.
Обморок ее
в день приезда Николая Всеволодовича объяснили теперь просто испугом при безобразном поступке студента.
Андрей Антонович умолял сложа руки, чувствительно рассказал всю историю Блюма и их дружбы с самого детства, но Юлия Михайловна считала себя опозоренною навеки и даже пустила
в ход
обмороки.
В ужасе и гневе она начала кричать без слов, пронзительно, но он своими толстыми, открытыми и мокрыми губами зажал ей рот. Она барахталась, кусала его губы, и когда ей удавалось на секунду отстранить свое лицо, кричала и плевалась. И вдруг опять томительное, противное, предсмертное ощущение
обморока обессилило ее. Руки и ноги сделались вялыми, как и все ее тело.
— Пойдем! — сказал он, задыхаясь, и, крепко схватив меня за руку, потащил за собою. Но всю дорогу до флигеля он не сказал ни слова, не давал и мне говорить. Я ожидал чего-нибудь сверхъестественного и почти не обманулся. Когда мы вошли
в комнату, с ним сделалось дурно; он был бледен, как мертвый. Я немедленно спрыснул его водою. «Вероятно, случилось что-нибудь очень ужасное, — думал я, — когда с таким человеком делается
обморок».
Раздирающий душу вопль генеральши, покатившейся
в кресле; столбняк девицы Перепелицыной перед неожиданным поступком до сих пор всегда покорного дяди; ахи и охи приживалок; испуганная до
обморока Настенька, около которой увивался отец; обезумевшая от страха Сашенька; дядя,
в невыразимом волнении шагавший по комнате и дожидавшийся, когда очнется мать; наконец, громкий плач Фалалея, оплакивавшего господ своих, — все это составляло картину неизобразимую.
И как ни упирался скаредный сын Эстляндии против искушений жены, как ни доказывал, что винокуренная операция требует неотлучного пребывания его
в деревне, лукавая дочь Евы успела-таки продолбить его твердый череп и с помощью
обмороков, спазмов и других всесильных женских обольщений заставила мужа положить оружие.
Эффект был сильный; тетки мои захныкали, бабушка, ничего подобного не ожидавшая, побледнела, всплеснула руками и повалилась без памяти на пол, как сноп:
в старинутакже бывали
обмороки.
Кандидат, вставая, не надеялся, поднимут ли его ноги; руки у него охолодели и были влажны; он сделал гигантское усилие и вошел, близкий к
обмороку,
в диванную;
в дверях он почтительно раскланялся с горничной, которая выходила, поставив самовар.
Неспособность Литвинова притворяться
в этот день испытали на себе и Ворошилов и Пищалкин, которые попались ему навстречу: он так и брякнул одному, что он пуст, как бубен, другому, что он скучен до
обморока; хорошо еще, что Биндасов не подвернулся: наверное, произошел бы"grosser Scandal".